Сражение за господство в воздухе.Июль — декабрь 1943 гг.

С 1943 года количество боевых машин Люфтваффе на Восточном фронте начало понемногу, но неуклонно сокращаться. Хотя производство самолетов в Германии, по сравнению с 1942 годом, было увеличено в 1,7 раза, огромные потери на земле и в воздухе уже невозможно было восполнить. К тому же нуждалась в усилении система ПВО третьего рейха — налеты тяжелых бомбардировщиков союзников становились все более массированными. Тем не менее, в июне 1943 года из общего количества 6203 самолетов Германии против СССР действовало 2980 машин, т. е. почти 50%.

Выпустив за 1942 год более чем в полтора раза больше самолетов, чем фашистское государство, советская авиапромышленность набирала темпы, сохраняя такое соотношение и в следующем году. Соответственным был и прирост боевых машин в авиачастях Красной Армии — в июне 1943 года в составе советских ВВС находилось 8293 самолета. Численное превосходство над Люфтваффе было достигнуто, однако качество подготовки пилотов, прибывающих в качестве пополнения в многочисленные авиаполки, все еще оставляло желать лучшего.

Рассчитывая вернуть утраченную стратегическую инициативу и жаждая реванша за поражение под Сталинградом, гитлеровское командование предприняло подготовку к новому крупному летнему наступлению на центральном фронте. План операции под кодовым наименованием “Цитадель” предусматривал два встречных удара с севера и с юга в общем направлении на Курск с целью окружения и последующего уничтожения советских войск, занимавших оборону в районе Курского выступа.

Всего для участия в операции предполагалось использовать 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных, сосредоточенных в группах армий “Центр” и “Юг”. Основная ставка делалась на танковые и авиационные соединения. С середины марта 1943 года для усиления 4-го и 6-го воздушных флотов из Германии, Франции и Норвегии было переброшено 13 дополнительных авиагрупп. В результате удалось создать достаточно мощную группировку в составе 17 авиационных эскадр. Северную часть немецких войск прикрывала 1-я авиадивизия 6-го ВФ, имевшая в своем распоряжении 750 самолетов. 1100 боевых машин VIII авиакорпуса 4-го ВФ должны были нанести удар по противнику с юга. Кроме того, в операции планировалось задействовать 200 бомбардировщиков с тыловых аэродромов. Таким образом, общая численность подразделений Люфтваффе, предназначенных для поддержки наступления, достигла 2050 самолетов — 2/3 всех сил немецких ВВС Восточного фронта.

Большие надежды немецкое командование возлагало в боях и на новые образцы военной техники. Заводы Германии в спешном порядке поставляли в наземные части мощные танки “Тигр”, “Пантера”, самоходные орудия “Фердинанд”. Подразделения истребительной авиации Люфтваффе в большом количестве получили самолеты Фокке-Вульф FW.190A-4 с вооружением из четырех пушек и двух пулеметов. Были разработаны специальные противотанковые варианты бомбардировщиков. 92-я эскадрилья III/KG1 испытывала машины Ju.88P с 75-мм пушкой под фюзеляжем, 1-я и 2-я эскадры пикирующих бомбардировщиков располагали одномоторными самолетами Ju.87G с двумя 37-мм зенитными пушками, смонтированными в подвесных контейнерах под крылом. Имелся у немцев и настоящий бронированный штурмовик, Хеншель Hs.129. Четыре эскадрильи этих самолетов приняли участие в сражении под Курском.

Немецкое наступление не стало неожиданностью для советского командования, которое заблаговременно подготовилось к отражению мощнейшего удара, надеясь измотать врага в кровопролитных боях, а затем решительно перейти в контрнаступление. Силам Люфтваффе на Курском направлении противостояли 16-я воздушная армия генерала С. Руденко на северном фланге выступа (1218 самолетов) и 2-я воздушная армия генерала С. Красовского на южном фланге (1153 боевые машины). Кроме того, для усиления соединений было предусмотрено использовать в обороне 3-й смешанный авиакорпус из состава 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта. С учетом авиации ПВО и бомбардировщиков авиации дальнего действия части советских ВВС под Курском насчитывали 2650 самолетов. По количеству истребителей советская авиация превосходила противника в два раза, а общее соотношение сил ВВС составляло 1.5:1 в пользу СССР.

Для летчиков битва под Курском началась намного раньше, чем для наземных войск. Чтобы ослабить силы Люфтваффе на центральном участке фронта, командование Красной Армии предприняло широкомасштабные действия против вражеских аэродромов. Первая операция такого рода была проведена в период с 6 по 8 мая 1943 года. Соединениями шести воздушных армий на фронте протяженностью 1200 км были нанесены массированные удары по 17 немецким аэродромам. 6 мая в первом налете участвовали 112 бомбардировщиков и 156 штурмовиков под прикрытием 166 истребителей. После возвращения пилоты доложили о 194 немецких самолетах, уничтоженных на земле, и 21 самолет был сбит в воздухе. Собственные потери составили 21 машину. Застигнутые врасплох, немцы вначале оказали слабое сопротивление, но уже во время второго налета 6 мая и третьего — на следующий день, их перехватчики действовали гораздо эффективнее. Наряду с радиолокационными станциями, для обнаружения противника в Люфтваффе стали применять небольшие группы истребителей, патрулирующих вблизи линии фронта. Хотя численно превосходящие советские группы все же сумели вновь прорваться к базам Люфтваффе, записав на свой счет еще 232 сожженных на земле вражеских самолета, расклад потерь в воздухе был уже совершенно иным. 53 сбитым немецким истребителям соответствовали 93 потерянных советских самолета. 8 мая, с целью сохранения боеспособности своих авиаподразделений, немцы отказались от дальнейшей борьбы и перебазировали многие авиачасти в тыл, рассредоточив и тщательно замаскировав боевые машины. В этот день советские ВВС совершили 201 самолето-вылет и уничтожили на земле всего 6 немецких самолетов ценой 8 собственных.

В преддверии операции “Цитадель” проявляли активность и бомбардировщики Люфтваффе. Они проводили тщательную разведку, а также наносили бомбовые удары по коммуникациям и объектам, обеспечивающим снабжение Центрального и Воронежского фронтов. Эти действия завершились массированными налетами на железнодорожный узел в Курске, откуда непрерывным потоком шло пополнение советским войскам. 22 мая станцию атаковали 110 немецких бомбардировщиков в сопровождении 70 истребителей Bf.109 и FW.190. Около 5 часов утра первая группа самолетов Люфтваффе была перехвачена в районе цели десяткой Як-1 из 283-й ИАД. Однако немецкие истребители навязали противнику встречный бой, в результате чего бомбардировщикам удалось сбросить бомбы, в основном с пикирования. Подоспевшие самолеты 101-й ИАД ПВО преследовали врага уже на обратном пути. Следующим немецким группам пришлось встретиться в воздухе с организованным отпором, а последняя группа вообще не добралась до города, вынужденная освободиться от бомб над полем. Повреждения, нанесенные станции, оказались незначительными — через 12 часов она снова возобновила работу, а потери Люфтваффе были катастрофическими. 38 немецких самолетов сбили истребители 16-й ВА, 30 — истребители ПВО и 8 машин стали жертвами зенитной артиллерии. Захваченный позднее в плен летчик штабного отряда JG 51, Франц Клюг, рассказал:

“22 мая при налете на Курск немецкая авиация потерпела поражение. Командование привлекло некоторых офицеров к ответственности за то, что они допустили чрезвычайно большие потери. Одного майора авиации, ранее награжденного Рыцарским Крестом, предали суду. Однако последующий налет на Курск, совершенный 2 июня, повлек за собой еще более тяжкие потери. Только орловская группировка потеряла в этот день 56 машин, а кроме того, большие потери понесли и другие авиационные части”.

2 июня немцы бросили на город 424 бомбардировщика и 119 истребителей. Налет начался в 4 часа 39 минут и продолжался почти до 15 часов. Самолеты шли пятью эшелонами, а боевые порядки машин были построены таким образом, чтобы всячески затруднить действия советской системы ПВО. Пять групп первого эшелона общей численностью 113 бомбардировщиков Ju.88 и He.111 в сопровождении 18 FW.190 и 12 Bf.109 появились со стороны Орла и располагались на разных высотах. Навстречу им немедленно поднялись в воздух советские истребители. 53 самолета 16-й ВА завязали бой на дальних подступах к Курску, а потрепанные и расстроенные формации бомбардировщиков затем были атакованы еще 30 истребителями 101-й ИАД. В итоге 58 немецких самолетов были сбиты и все пять групп бомбардировщиков полностью рассеяны.

Остальные четыре эшелона бомбардировщиков также не смогли добиться существенных успехов. Радиолокационные станции “Редут” и “Пегматит” своевременно выводили на них перехватчиков. Прорвавшиеся к железнодорожному узлу самолеты не причинили ему серьезных разрушений.

В ночь на 3 июня немцы атаковали Курск силами еще около 300 бомбардировщиков, которые в одиночку и мелкими группами действовали с интервалами 2—5 минут. За сутки советские истребители выполнили 368 боевых вылетов и записали на свой счет 73 сбитых машины противника. 41 немецкий самолет был уничтожен подразделениями зенитной артиллерии. Собственные потери составили 27 истребителей.

После очередного разгрома немецкие ВВС отказались от массированных налетов на Курск и сосредоточились на ночных бомбардировках промышленных центров СССР: Горького, Ярославля и Саратова. Не имея в распоряжении хорошо обученных соединений ночных истребителей, советское командование с целью предотвращения этих атак предприняло в период с 8 по 10 июня новую операцию против аэродромов базирования бомбардировщиков Люфтваффе. В результате четырех мощных ударов силами трех воздушных армий (1-й, 2-й и 15-й) и частей АДД на 28 немецких авиабазах было уничтожено на земле и в воздухе около 250 вражеских самолетов. Это несколько снизило активность авиации Германии.

Всего за три месяца подготовки к Курской битве советская авиация совершила на центральном участке фронта более 42 тыс. самолето-вылетов. Готовясь к обороне, руководство Красной Армии значительное внимание уделило аэродромной сети своих ВВС. Было построено и восстановлено 154 аэродрома. На случай возможного отхода советских войск, а также при их переходе в контрнаступление предусматривался аэродромный маневр. Широкое распространение получило строительство ложных авиабаз — около 50 из них находились в зоне действий 16-й и 2-й воздушных армий.

Трехмесячное затишье на фронте закончилось 5 июля 1943 года. Поскольку время начала немецкого наступления уже не было тайной, советские сухопутные войска и авиация были своевременно приведены в боевую готовность. Ранним утром шквальный огонь артиллерийских орудий и “Катюш” обрушился на позиции вермахта. На южном направлении, чтобы подавить ВВС противника в районе харьковского аэроузла, в воздух было поднято крупнейшее соединение 2-й и 17-й ВА, насчитывавшее 132 штурмовика Ил-2 и 285 истребителей сопровождения. Вся эта группировка была нацелена на аэродромы Люфтваффе Микояновка, Сокольники, Померки, Основа, Рогань, Барвенково и Краматорская.

“В свете занимающегося дня, — вспоминает пилот 152-го ГИАП С. Луганский, — армада штурмовиков выглядит зловеще. Мы летим сверху, и нам хорошо видно, как они идут — грузно, тяжко, плотным карающим строем...”

Однако столь эффектно начатый налет оказался трагической ошибкой командования. Повезло в вылете, вероятно, только группе, в прикрытии которой находился Луганский. Лишь на аэродромах Померки и Сокольники немцы были захвачены врасплох и, по советским данным, потеряли около 60 самолетов. Против остальных групп, обнаруженных радиолокационными станциями, были направлены все наличные силы истребителей 4-го воздушного флота. В разгоревшейся карусели боев штурмовики понесли немалые потери. Только пилоты JG3 заявили позднее о 77 воздушных победах. Хотя немцы, по-видимому, преувеличили свои успехи, тем не менее налет был, по существу сорван, а кроме того, остались без поддержки с воздуха войска Воронежского фронта, отражавшие первый удар противника на земле.

5 июля, взаимодействуя с наступающими дивизиями вермахта, орды самолетов Люфтваффе обрушились на передовые позиции частей Красной Армии. С орловского плацдарма немецкие бомбардировщики атаковали квадрат на поле боя со сторонами всего 30 и 15 км, в каждой атаке принимали участие до 100 самолетов, которым противостояли всего лишь эскадрильи патрулирующих советских истребителей. Только в течение одного часа в середине дня авиации СССР пришлось вести борьбу с тремя эшелонами машин Люфтваффе. В первой волне летело 60 He.111 в сопровождении истребителей, вторая волна насчитывала до 50 Не.111 и Ju.87 под прикрытием 20 FW.190. Группы самолетов шли одна за другой на дистанции 3-4 км. В третьем эшелоне находились около 20 бомбардировщиков, следующих на разных высотах, которые сопровождал усиленный наряд истребителей — 30-40 FW.190. Всего за 5 июля было зафиксировано около 2300 самолето-пролетов немецких ВВС. Бывали моменты, когда над районом боевых действий одновременно висели до 300 фашистских бомбардировщиков и не менее 100 истребителей.

Советская авиация вначале действовала мелкими группами. Но эскадрильи “Яков” и “Лавочкиных” были не в состоянии воспрепятствовать вражеским атакам, а шестерки и восьмерки Ил-2 атаковали танки, артиллерию и пехоту противника на достаточно широком фронте. Распыленность сил снижала эффективность советских налетов, а малочисленность формаций с небольшим количеством истребителей приводила к большим потерям. Самолеты Люфтваффе безраздельно господствовали в небе. Только после установления главного удара немецких войск, командующий 16-й ВА генерал С. Руденко поднял в воздух более 200 истребителей и 150 бомбардировщиков и штурмовиков. Тучи боевых машин ринулись навстречу друг другу. Воздушные поединки приобрели ожесточенный характер — десятки самолетов схлестнулись в смертельной схватке. Впоследствии немецкий генерал Фрост писал:

“Началось наше наступление, а через несколько часов появилось большое количество русских самолетов. Над нашими головами разразились воздушные бои. За всю войну никто из нас не видел такого зрелища”.

В течение дня летчики-истребители 16-й ВА провели 75 групповых боев и заявили о 106 воздушных победах. Три вражеских машины сбил пилот 519-го ИАП С. Колесниченко. Всего этот ас за время Курской битвы уничтожил 16 самолетов противника. Погиб он спустя два месяца, имея на счету 21 победу.

На юге активность советских ВВС была существенно снижена налетом на немецкие аэродромы. Лишь к 9 часам вернувшиеся авиаподразделения были нацелены на уничтожение техники и живой силы врага. Но и здесь при ведении боевых действий советская авиация имела те же недостатки. Самолеты летали небольшими группами. Плохо было организовано оповещение о налетах противника. Неоднократно офицеры, находящиеся на радиостанциях наведения, не выполняли своих функций. Это вынуждало истребительные части вести постоянное патрулирование в воздухе, т. е. неоправданно расходовать свои силы. Поскольку патрули находились над территорией своих войск и нередко даже не в тех зонах, где требовала обстановка, они не успевали своевременно перехватывать немецкие бомбардировщики и к тому же часто увлекались схватками с истребителями сопровождения Люфтваффе, оставляя без прикрытия наземные части.

Ставка ВГК требовала завоевания господства в воздухе, однако говорить об этом было еще рано. 5 июля советская авиация совершила в 1,3 раза меньше боевых вылетов, чем Люфтваффе, и потеряла в схватках 176 самолетов. Немецкая сторона также несла значительные потери.

6 июля воздушные сражения возобновились с неослабевающей силой. В советских ВВС были приняты меры к устранению выявленных недостатков. Зоны патрулирования истребителей были вынесены за линию фронта, на территорию противника. На передовые позиции наземных войск отправились командиры авиакорпусов и дивизий, чтобы лично руководить авиационными подразделениями в воздухе, усиливая патрульные группы в нужный момент. А самое главное, самолеты стали летать крупными формациями, по 30-40 машин. Такие порядки было легче прикрыть истребителями, а бортовые пулеметы многочисленных “Петляковых” и “Ильюшиных” представляли более серьезную угрозу врагу. 6 июля подобные группы уже применялись в 16-й ВА, а на следующий день подобным образом стали воевать авиачасти 2-й и 17-й ВА.

Накал воздушных боев был необычайно высоким. На двух узких участках фронта общей протяженностью до 100 км действовало с обеих сторон около 5000 боевых самолетов. Десятки немецких пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков в сопровождении “Фоккеров” и “Мессеров” засыпали бомбами позиции Красной Армии, формации Ил-2 и Пе-2 под прикрытием истребителей наносили удары по танковым соединениям и пехоте противника. Поле боя было затянуто дымом. Время от времени в небе разгорались ожесточенные схватки, в которые втягивались одновременно до 100-150 истребителей.

6 июля 15 самолетов Ла-5 из 88-го ГИАП прикрывали советские войска в районе Владимировка, Ольховатка. Возвращаясь на свой аэродром, замыкающий группы лейтенант А. Горовец внезапно обнаружил 20 Ju.87, вынырнувших из-за облаков с полной боевой нагрузкой. Не имея возможности предупредить товарищей из-за неисправной рации, летчик в одиночку атаковал врага. На глазах изумленных солдат, один за другим упали на землю девять горящих бомбардировщиков, сбитых огнем одного-единственного истребителя. История еще не знала такого подвига. Остальные немецкие самолеты, ошеломленные стремительностью атак, в спешке повернули обратно.

В течение 6 июля советская авиация совершила 2800 боевых вылетов, почти сравнявшись по этому показателю с Люфтваффе, но 7 июля немцы вновь превзошли по количеству самолетов в воздухе ВВС Красной Армии, подтянув резервы и бросив в бой даже такое старье, как ранние варианты Bf.109Е и итальянские истребители Макки МС200. Действуя крупными группами, советские летчики вынуждены были делать в день по 5—6 вылетов, постоянно участвуя в затяжных массовых схватках. Авиаполки таяли на глазах, теряя боевую технику и пилотов.

“Нам непрерывно приходилось вести тяжелые воздушные бои, драться буквально до последнего патрона... От недосыпания и предельного напряжения воли нервы у некоторых летчиков начали сдавать. Раздражала каждая мелочь, неудачи выводили из себя. Даже всегда спокойный и уравновешенный здоровяк Орловский стал иногда срываться. Приземлившись однажды на аэродроме, он выскочил из самолета и, выхватив пистолет, бросился на техника по вооружению Белова. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы догнать его Орловскому не помешал ударявший по ногам парашют”

А. Кожевников, 212-й ГИАП

За четыре дня боев обе стороны потеряли не менее 500 самолетов каждая. 9 и 10 июля Люфтваффе еще удерживали господство в воздухе, выполняя в среднем по 2500 самолето-вылетов в день. но уже с 11 июля число боевых вылетов немецких ВВС начало постепенно уменьшаться. Германия просто не в состоянии была вести воздушную войну такого характера — убыль вышеупомянутого количества самолетов ее промышленность не могла восполнить.

12 июля началось контрнаступление советских войск на орловском направлении, а 3 августа — на белгородско-харьковском направлении. Для участия в операциях командование привлекло 1, 2, 5, 15-ю и 16-ю воздушные армии, а также значительные силы АДД — всего около 5000 самолетов, в том числе свыше 1500 истребителей. Хотя немцы снова сумели собрать на центральном фронте около 2200 машин Люфтваффе, инициатива в воздухе прочно перешла в руки советских пилотов, ведущих наступательные боевые действия. С целью увеличения количества боевых вылетов и времени нахождения над целью, советские истребители базировались на аэродромах в 40—50 км от фронта, штурмовики — в 30-75 км, и бомбардировщики — в 150-200 км. За период с 12 июля по 23 августа 1943 года советская авиация произвела рекордное число самолето-вылетов — 89300. Для сравнения, в ходе контрнаступления под Сталинградом самолеты СССР выполнили за два с лишним месяца только 35929 боевых вылетов. Важнейшей задачей являлось уничтожение истребителей и бомбардировщиков противника в воздухе и на земле. В борьбе за господство в воздухе советские ВВС подавляли пункты управления авиацией, выводили из строя взлетно-посадочные полосы аэродромов, разрушали склады авиационного топлива, боеприпасов и других средств материально-технического снабжения.

Тактика действий истребительной авиации обрела свою окончательную форму. Боевые порядки “Яков” и “Лавочкиных”, эшелонированные по высоте, стали делиться на группы различного назначения. Не менее половины всех сил включалось в ударную группу С превышением относительно нее располагалась группа прикрытия, а еще выше находился резерв (пара, звено самолетов) или группа свободного маневра. Если ударное звено вступило в бой, то истребители прикрытия защищали его от атак противника, особенно с верхней и задней полусферы. Резерв вводился в бой по приказу командира, однако в зависимости от обстановки в воздухе мог действовать и по своему усмотрению. Воздушные поединки стали носить ярко выраженный наступательный характер — результативность их повысилась.

Контрнаступление советских войск, продолжавшееся в июле—августе 1943 года, послужило причиной нового избиения подразделений авиации, несущих значительную нагрузку в боях. Только на орловском направлении части ВВС СССР потеряли 1014 самолетов. Люфтваффе, по советским данным, за период с 5 июля по 23 августа лишились 3700 боевых машин. Даже с учетом некоторого завышения этой цифры потери для Германии были огромными. А летом 1943 года пополнения требовали не только эскадры Люфтваффе на Восточном фронте, но также и соединения немецких ВВС Западного фронта и системы ПВО третьего рейха. 10 июля англо-американские части предприняли высадку в Сицилии — масса бомбардировщиков 3-го воздушного флота была отправлена в Италию. В ночь на 25 июля 740 тяжелых самолетов Британии открыли серию налетов на Гамбург. За четверо суток в городе погибло около 42 тыс. человек гражданского населения. Очередной этап воздушных сражений начался над Средиземным морем. Война на два фронта превращалась в гигантскую мясорубку для Люфтваффе. И везде требовались самолеты, которые немецкая авиапромышленность, выпускавшая в среднем около 2 тыс. машин в месяц, уже не могла предоставить в достаточном количестве. Ситуация стала настолько катастрофичной, что 19 августа покончил жизнь самоубийством начальник штаба ВВС Германии генерал-полковник Ешоннек. Он больше не видел выхода из создавшегося положения.

Разгромом под Курском завершилось последнее крупное наступление немецких войск на Восточном фронте. Ни вермахт, ни Люфтваффе более не в состоянии были вести значительные наступательные операции. Господство в воздухе было утрачено, однако авиация Германии еще обладала большой силой для оказания ожесточенного сопротивления противнику. Средние потери советских ВВС снизились ненамного и даже в 1944 году продолжали оставаться на высоком уровне.

С осени 1943 года Люфтваффе перешли к оборонительным действиям на Восточном фронте, защищая с воздуха свои наземные войска и пытаясь сдержать наступающие танковые колонны Красной Армии. Нехватка истребителей становилась все более ощутимой. С 22 июня 1941 года по 31 декабря 1943 года немецкая истребительная авиация лишилась общим числом около 15 тыс. машин, из которых только 17% было потеряно над Западной Европой и Германией. Все большее количество истребителей на Востоке привлекали для штурмовых целей. Особенно это касалось новых вариантов самолета FW.190. За восемь месяцев 1943 года бывшая эскадра полковника Купфера, оснащенная Ju.87, потеряла 89 экипажей, т. е. почти 100%. В некоторых эскадрильях оставалось по одной машине. Сам Купфер, назначенный на должность командующего штурмовой авиацией, отмечал:

“Мы должны как можно скорее, я бы сказал немедленно, начать перевооружать части с Ju.87 на FW.190. Ситуацию с личным составом в штурмовых подразделениях можно охарактеризовать как катастрофическую. С 5 июля 1943 года я лишился двух командиров эскадр, шести командиров групп и двух адъютантов, каждый из которых совершил более 600 боевых вылетов. Такой опыт уже не восполнишь... Мы не можем себе позволить терять тех немногих, кто еще остался”.

В итоге чисто истребительные варианты “Фокке-Вульфа” все больше перебрасывались на Запад, а более тяжелые и неповоротливые, обладающие дополнительной броней FW.190F и G не могли на равных состязаться в бою с маневренными советскими истребителями. Таким образом, основной “рабочей лошадкой” Восточного фронта продотжал оставаться Bf.109.

Хотя Вилли Мессершмитт установил новый двигатель на своем самолете и усилил его вооружение, .четные данные истребителя изменились незначительно. Качественное превосходство Люфтваффе также было окончательно утеряно — новые Ла-5ФН не уступали противнику как на горизонтали, так и на вертикали.

Целых полтора года длилась еще жестокая война, унесшая огромное количество жертв, но конец ее был уже предрешен — Германия так и не смогла оправиться от поражений 1943 года.

Истребители

Модернизированный истребитель Лавочкина, под обозначением Ла-5ФН, был запущен в серию весной 1943 года и с успехом принял участие в воздушных сражениях над Курской дугой. Значительного повышения характеристик самолета удалось достичь путем установки более мощного двигателя М-82ФН, оборудованного системой непосредственного вспрыска топлива в цилиндры. Претерпела изменения и конструкция истребителя. Исчез гаргрот фюзеляжа за кабиной пилота, а ее фонарь приобрел каплевидную форму. Благодаря замене деревянных лонжеронов крыла на металлические, а также других доработок планера, несколько снизился взлетный вес машины. Жесткость амортизаторов шасси была уменьшена, улучшено управление самолетом. Основным недостатком истребителя все еще оставалась высокая температура в кабине [364] пилота, хотя она и была немного снижена по сравнению с Ла-5.

В результате всего комплекса мероприятий максимальная скорость серийного Ла-5ФН составила 634 км/час на высоте 6250 м и 551 км/час у земли. До высоты 3000 м он имел неоспоримое превосходство по горизонтальной и вертикальной маневренности над немецким истребителем Мессершмитт Bf.109G-2. Летчики 171-го ИАП только за один день 13 июля 1943 года сбили 10 бомбардировщиков и 21 истребитель врага. На Ла-5ФН одержал девять побед А. Горовец, 45 самолетов противника сбил на Ла-5 Иван Кожедуб.

Таблица 4. Тактико-технические данные советских истребителей третьего периода войны.

Параметры	Лавочкин Ла-5ФН	Яковлев Як-9Т
Размах крыла, м	9,8	9,74
Длина, м	8,67	8,65
Высота, м	3,4	3,19
Площадь крыла, м2	17,6	17,15
Двигатель, тип	М-82ФН, 1850 л. с.	М-105ПФ, 1210 л.с.
Взлетный вес, кг	3290	3015
Удельная нагрузка на крыло, кг/м2	190	175
Максимальная скорость, км/час	634	588
Практический потолок, м	11000	10000
Скороподъемность, м/мин	5000 м за 5,3 мин.	5000 м за 5,8 мин.
Дальность, км	765	735

Самым массовым советским истребителем периода Второй мировой войны стал Як-9. Около 15,5 тыс. таких самолетов различных вариантов поступили на вооружение авиационных частей Красной Армии. История создания Як-9 достаточно банальна. Летом 1942 года авиапромышленность СССР уже меньше ощущала недостаток алюминиевых сплавов и появилась возможность облегчить некоторые типы истребителей путем замены деревянных силовых элементов конструкции на металлические. Первым, с целью увеличения дальности полета, был переделан соответствующим образом самолет Як-7. Установка металлических лонжеронов снизила вес его крыла и освободила дополнительный объем для топливных баков. Для уменьшения массы был демонтирован также правый пулемет УБС истребителя. Фонарь кабины и гаргрот фюзеляжа были выполнены по типу Як-16.

На испытаниях самолет показал настолько хорошие летные данные, что было рекомендовано немедленно организовать его серийное производство. Несколько десятков первых Як-9 — так был обозначен в серии новый истребитель — участвовали в боях на Сталинградском фронте. Однако в массовом количестве самолеты стали поступать в авиачасти с весны 1943 года.

Весовой резерв машины позволил конструкторам провести различные доработки, касающиеся вооружения и дальности полета Як-9. В марте 1943 года начался выпуск нового варианта самолета, оборудованного 37-мм пушкой НС-37, установленной в развале блока цилиндров двигателя. Ее боезапас составлял 32 снаряда. Тяжелое оружие с большей отдачей потребовало усиления конструкции истребителя. Нарушилась его центровка — для ее сохранения пришлось сдвинуть назад кабину пилота на 40 см. Полетный вес нового варианта Як-9Т увеличился по сравнению с Як-9 более чем на 140 кг. Соответственно ухудшились характеристики скороподъемности и вертикального маневра машины. Некоторые летчики с сомнением отнеслись к появлению этого истребителя. Например, В. Лавриненков, получив на заводе новенький Як-9Т, предпочел отправиться в бой на более легком Як-1Б. Его товарищ, с восторгом принявший мощный “Як”, был сбит в первом же поединке — в ходе выполнения вертикального маневра ему не хватило скорости. Тем не менее по горизонтальной скорости и маневренности Як-9Т уступал своему предшественнику совсем немного, и опытные пилоты во время Курской битвы добились на этом самолете довольно неплохих показателей, особенно в действиях против вражеских бомбардировщиков. 37-мм снаряды были не только грозным оружием для самолетов, но даже пробивали броню легких танков.

Асы

К началу боев под Курском советские летчики приобрели уже немалый боевой опыт. Многому научился и командный состав авиачастей Красной Армии. Поэтому, когда в небе над Курской дугой разгорелись небывалые по ожесточенности сражения, пилотам Люфтваффе пришлось встретиться в воздухе с невиданным ранее сопротивлением противника. Потери обеих сторон были огромными. Асы быстро пополняли списки своих побед, рядовые летчики так же быстро выбывали из списков личного состава.

7 июля 1943 года прославился пилот 150-го ГИАП Ш. Кирия. В схватке с шестью Bf.109 он расстрелял на Як-7Б с дистанции всего 70—100 м один из вражеских самолетов, был подбит сам, но на горящем истребителе, превозмогая боль от ожогов, сумел уничтожить еще два “Мессершмитта”. От резких маневров пламя было сбито, и отважный летчик приземлился на фюзеляж на своей территории.

Ограниченный до минимума район боевых действий сухопутных войск наложил своеобразный отпечаток на характер воздушных сражений. Подбитые самолеты легко уходили за линию фронта, а выбросившиеся с парашютом пилоты если не попадали в плен, то вскоре добирались до своих подразделений. А. Боровых из 157-го ИАП сбил под Курском 8 машин противника. В одном из боев он не смог избежать вражеской очереди, покинул истребитель с парашютом, но уже на следующий день вновь вылетел на боевое задание. Лейтенант А. Кожевников из 212-го ГИАП, уничтожив 6 июля два самолета противника, посадил поврежденный Як-1 “на брюхо” и завязал пистолетную дуэль с немецким летчиком, приземлившимся на парашюте. Застрелив врага в скоротечном поединке, он возвратился в часть, через день снова поднялся в воздух, сбил Bf.109 и Не.111 и опять, раненый в ногу, был вынужден сажать подбитую машину на фюзеляж. После перехода советских войск в контрнаступление большие потери понесли немецкие ВВС, продолжавшие сражаться в обороне. Асы Люфтваффе, поставленные в невыгодное положение, теперь не могли пользоваться своей излюбленной тактикой “ударил-убежал”. Отступающие колонны вермахта требовали прикрытия, и истребителям поневоле приходилось ввязываться в затяжные схватки, не имея больше возможности оторваться от противника в вертикальном маневре. Моральный дух немецких летчиков снизился, но качество их боевой подготовки все еще оставалось на высоте. 17 августа 1943 года Г. Баевский из 5-го ГИАП атаковал на Ла-5ФН пару вражеских “охотников”, метким огнем отправив к земле ведомого “Мессера”. Далее он вспоминал:

“Оставшись в одиночестве, ведущий “охотников” не вышел из боя, а продолжал атаки. Он вновь оказался выше, а когда я сманеврировал, пытаясь “поднырнуть” под “охотника”, он вдруг перевернулся “на спину”, и тут же мощные удары сотрясли мой самолет, больно обожгло ногу, горячая волна окатила лицо, плечи. Я ничего не вижу, но думать об этом некогда, нужно во что бы то ни стало оторваться от фрица, иначе мне конец. Даю ручку от себя и полный газ. Пора открывать глаза. Провожу по лицу рукой и со страхом смотрю на нее, ожидая увидеть кровь. Но крови нет. Рука черная — масло! Пробит маслобак. Теперь лишь бы только дотянуть до аэродрома...” [368]

ЛУГАНСКИЙ СЕРГЕЙ ДАНИЛОВИЧ. Мастер боя на виражах, выпускник Оренбургской военной школы летчиков, С. Луганский начал свою боевую карьеру в небе над Карельским перешейком. Здесь двадцатидвухлетний пилот одержал первую победу, сбив в паре финский разведчик-биплан. Здесь же он впервые покинул самолет с парашютом, приземлившись на территории противника. Потеряв в воздухе унты и боясь отморозить себе ноги. Луганский бегом добрался до расположения своих войск. Следующая война настигла Луганского осенью 1941 года. Первые встреченные в небе немецкие самолеты — тройка Ju.88 — предпочли убраться восвояси, заметив издалека “ЛаГГи” 270-го ИАП. Пока немцы подтягивали части Люфтваффе ближе к Ростову, советские истребители штурмовали механизированные колонны противника, совершая в день по 4—5 вылетов. А когда вспыхнула схватка с Bf.109, Луганский сразу одержал две победы. Вначале он поймал в прицел “Мессер”, расстрелявший на вертикали машину командира полка И. Попова, а затем атаковал немецкий истребитель, повисший в хвосте у его товарища. Оружие молчало. Быстро перезарядив пушку, Луганский на крутом вираже вновь догнал врага — на этот раз осечки не было. Учтя опыт этого поединка, летчик впоследствии писал:

“...нам нужно навязывать врагу свою манеру боя на виражах. Правда, летчик при этом сильно страдает от перегрузок, но это пока единственное средство измотать противника, лишить его маневренности. Общеизвестно, что немцы не выдерживают лобовых атак, уклоняются от боя на виражах, избегают правых разворотов, чаще всего применяют левые фигуры. Значит, врагу надо навязывать такие положения, при которых дают себя знать конструктивные недостатки “Мессершмитта”, несколько зависающего на вертикалях. К примеру, немецкий самолет взмыл вверх. Гнаться бесполезно: “Мессершмитт” быстроходнее. Лучше уйти в сторону и встретить врага на вираже, атакуя в лоб”.

Горечь поражений Луганский испытал, когда новый командир полка Ф. Телегин поставил ему задачу сопровождать днем девятку тихоходных бомбардировщиков СБ. Пара “ЛаГГов” была просто не в состоянии обеспечить им эффективную защиту — с задания вернулись всего три машины. Позднее в неравном бою шестерки советских истребителей с 18 Bf.109 погибли два лучших друга Луганского — В. Козлов и В. Пешков. Был сбит в этом поединке и он сам. После падения Ростова, на юго-западном направлении действовало немало немецких асов...

В разгар Сталинградского сражения капитан Луганский приобрел уже немалый боевой опыт, и не случайно в штабе фронта именно ему в сентябре 1942 года было приказано прикрыть переправы через Волгу. Прикрыть любой ценой, под угрозой трибунала. 14 сентября в полку оставалось всего 18 самолетов, 8 из них Луганский поднял в воздух. В районе патрулирования советские истребители сразу столкнулись с группой Не.111 в сопровождении Bf.109. Времени для маневра не оставалось, и Луганский бросил машины в лобовую атаку, выбрав себе ведущего “Мессера”. В критический момент пилот Люфтваффе попытался уйти вниз, но было уже поздно, и крыло “ЛаГГа” начисто снесло хвостовое оперение Bf.109. Этот случай подтвердил высокую живучесть самолета Лавочкина — после столкновения Луганский не только не покинул поле боя, но и продолжил боевые действия. Переправы не пострадали...

В начале 1943 года изрядно поредевший 270-й истребительный авиаполк был отведен в тыл на переформирование, а потом, оснащенный истребителями Як-1, принял участие в битве под Курском. 5 июля Луганский одержал свою очередную победу, отправив к земле Bf.109. Вскоре он встретился в воздухе и с хвалеными FW.190. Ему быстро удалось сбить на вираже ведомого пары “Фоккеров”, а затем он догнал и второй вражеский самолет. Привычный вертикальный маневр на этот раз не спас пилота Люфтваффе от более легкого “Яка”. Пушечная очередь сделала свое дело, и “Фокке-Вульф” загорелся.

В ходе контрнаступления советских войск под Курском на фюзеляже самолета Луганского появилась двадцатая звездочка. В конце августа он провел примечательный воздушный бой с немецким разведывательным Не.111. Начав бриться. Луганский был вынужден срочно взлететь по приказу комдива, с мылом на лице, без гимнастерки и не пристегнув парашюта. Опытный экипаж противника оказался крепким орешком. Бомбардировщик был подбит только тогда, когда его хвостовой стрелок расстрелял весь боезапас и был убит на месте. Защищая переправы через Днепр, советский ас уничтожил еще один He.111 тараном, отрубив ему руль высоты воздушным винтом. “Як” благополучно добрался до аэродрома, а Луганский за этот подвиг был представлен к ордену Александра Невского.

Слава Луганского к этому времени настолько возросла, что его земляки, жители города Алма-Аты, собрали знаменитому летчику 180 тыс. рублей на именной самолет. Директор авиазавода помог пилоту остановить выбор на облегченном Як-16, специально подготовленном для участия в конкурсе на лучший истребитель. Борт фюзеляжа машины украсила надпись “Герою Советского Союза Сергею Луганскому от комсомольцев и молодежи г. Алма-Аты”.

После гибели командира полка Ф. Телегина, С. Луганский возглавил часть, переименованную в 152-й гвардейский ИАП. А через несколько дней после вступления в должность он едва не погиб, атакованный при посадке парой немецких “охотников”. Истребитель Луганского уже выпустил шасси, когда поступило предупреждение с земли. Ведомый, молодой летчик В. Усов, сумел сбить напарника аса Люфтваффе, но и сам попал под огонь противника — в воздухе остались только два самолета. Луганского спасло лишь то обстоятельство, что при выпуске шасси его истребитель несколько “просел” в воздухе и вражеская очередь прошла выше. Пока “Як” убирал шасси, немецкий пилот успел выполнить еще один заход — пули разбили фонарь кабины, приборную доску и зацепили пистолет на боку... Затем наступила очередь Луганского идти в атаку. Почти без горючего, облегченный до предела Як-1 послушно лег в глубокий вираж. Оказавшись в хвосте “Мессершмитта”, советский ас нажал на гашетку оружия. Вначале от “Мессера” отлетели куски, а затем снаряд угодил точно в двигатель. Совершивший вынужденную посадку на краю аэродрома эксперт Люфтваффе имел на счету около 70 воздушных побед.

Довелось Луганскому встретиться в учебном поединке и с американским летчиком. Весной 1944 года полк посетила делегация США, и один из ее членов, полковник Бонт, выразил сомнение в летных данных “Яков” с фанерной обшивкой крыла. Луганский тут же предложил ему состязание в небе. Уже со второго захода советский летчик повис в хвосте у “кингкобры” американского полковника, и как последний не старался, он ничего не смог поделать. Всего за годы войны С. Луганский выполнил 390 боевых вылетов и сбил 37 вражеских самолетов лично и 6 — в группе. [372]

ВОРОЖЕЙКИН АРСЕНИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, Один из выдающихся советских летчиков периода Великой Отечественной войны, А. Ворожейкин обладал своей собственной, неповторимой манерой боя. Например, для улучшения обзора он почти до конца 1943 года летал с открытым фонарем кабины. Осторожный в безрассудстве, Ворожейкин не был сторонником лобовых атак, шаблонно приписываемых советским пилотам, и всегда старался выйти из них в последний момент. Мастер пилотажа, он не боялся резких маневров, от которых темнело в глазах, и часто использовал различные уловки для введения противника в заблуждение. Отличная стрельба с короткой дистанции дополняла его характеристику.

Родился А. Ворожейкин в 1912 году в селе Прокофьеве Нижегородской губернии. В 1937 году закончил Харьковскую военную школу летчиков, а спустя два года уже участвовал в первых воздушных боях над рекой Халхин-Гол. В Монголии он совершил свыше сотни боевых вылетов, провел 30 воздушных схваток и лично сбил 6 японских самолетов. В 1940 году Ворожейкин штурмовал на И-16 позиции финских войск, а начало войны с Германией встретил на посту командира эскадрильи истребительного авиаполка, размещенного под Ереваном. Однако в этой должности он продержался недолго. В конце июня И-153 эскадрильи Ворожейкина, поднятые по тревоге, перехватили девятку собственных бомбардировщиков ДБ-3. Темный камуфляж двухмоторных самолётов запутал все дело, а груз бомб не позволил тяжелым машинам произвести посадку по требованию Ворожейкина. Предупредительные очереди, выпущенные ведущей “Чайкой”, один из летчиков истребителей принял за атаку и изрешетил замыкающий ДБ-3, убив хвостового стрелка. Эпизод, в конце концов, был замят командованием, но командиров бомбардировочной и истребительной эскадрилий, участвовавших в конфликте, отправили, на всякий случай, на учебу в Оренбургскую академию. В итоге, в действующую армию Ворожейкин попал только в сентябре 1942 года, назначенный с понижением, якобы из-за отсутствия фронтового опыта, на место заместителя комэска 728-го ИАП. Этот полк, вооруженный устарелыми истребителями И-16, воевал на Калининском фронте. В первом же вылете на сопровождение штурмовиков на “ишачке” Ворожейкина не убралось шасси. Несмотря на это, пилот продолжил полет, а когда разгорелся воздушный бой, сумел в одиночку продержаться в поединке с шестью Bf.109, пока не подоспела помощь.

Прекрасный воздушный боец, Ворожейкин в полной мере проявил свои боевые качества в небе над Курской дугой, куда был переброшен 728-й ИАП, получивший новые истребители Як-7Б. С первых дней боев он стал практически основным ведущим сводных групп вскоре поредевшего истребительного полка. Утром 14 июля Ворожейкин одержал первые победы над пилотами Люфтваффе, сбив Bf.109G-2 и Hs.126. Во второй половине дня он уничтожил еще два бомбардировщика Ju.87, однако и сам был подбит — всего две пули немецкого стрелка вывели из строя мотор “Яка” и заклинили сдвижную часть фонаря кабины. Чтобы избавиться от горячего пара, проникшего к летчику, пришлось разбить остекление фонаря выстрелами из пистолета.

В двадцатых числах июля Ворожейкин возглавил 3-ю эскадрилью полка, а с 3 августа принял участие в контрнаступлении советских войск на Белгородско-Харьковском направлении. Прикрывая с воздуха танковые колонны, сбил в одном бою три Ju.87 и тут же выдержал поединок с разукрашенным черноносым “Мессером”. Намеренно “клюнув” на приманку в виде одиночного Bf.109, Ворожейкин позволил немецкому асу зайти в хвост своему самолету и придал “Яку” скольжение на крыло, чтобы помешать противнику целиться. А когда вражеский летчик отвернул для повторного захода, выполнил крутой разворот и сразу открыл огонь. Попавший в прицел “Мессершмитт” взорвался.

Через несколько дней, напав сверху четверкой на большую группу двухмоторных Не111, советские истребители потеряли один самолет. В отчаянии Ворожей-кин принял решение атаковать в лоб немецкие бомбардировщики. Тройка оставшихся “Яков” в сомкнутом строю легла на боевой курс. Далее летчик вспоминал:

“Бомбардировщики ложатся в прицел большим прямоугольником... Держу небольшую скорость, а сближение все равно идет быстро. Ведущий “Хейнкель” у меня на перекрестии прицела. Целюсь в верхний обрез кабины. “Огонь!” — подаю команду с очень большой дистанции. Пучок сплошных красных, оранжевых и зеленых нитей потянулся ниже ведущего бомбардировщика, впиваясь в задние и пропадая в них. По мере приближения струи огня поднимаются все выше и выше. Вот трассы на какое-то мгновение упираются в головной самолет. Хорошо! “Хейнкель” как-то внезапно вырос передо мной в такого великана, что стало жутко. Я рванул ручку на себя и на миг закрыл глаза...”

После первого захода из немецкой формации выпали два самолета. Но лишь вторая самоубийственная атака, в ходе которой Ворожейкин почти решился на таран, позволила разметать по небу ведущую девятку “Хейнкелей”, беспорядочно сбросивших бомбы в поле.

За 35 суток пребывания на фронте летчики 728-го ИАП записали на свой счет около 70 сбитых вражеских самолетов. В конце августа, постоянно меняя аэродромы, полк расположился на освобожденной территории Украины. Здесь Ворожейкин получил небольшой отпуск по ранению. Во время посадки его “Як” подожгла пара немецких “охотников” FW.190. Вновь включившись в боевые действия, он в одном из поединков сбил за минуту два Bf.109. [375]

Очередные баталии разгорелись в воздухе, когда войска Красной Армии начали форсирование Днепра. В ожесточенных схватках быстро возрос список побед советского аса. В октябре 1943 года, прикрывая переправы через реку, шестерка Як-7Б под командованием Ворожейкина разогнала четыре девятки Ju.87 в сопровождении истребителей. Предприняв атаку снизу сзади, Ворожейкин обстрелял бомбардировщик первой группы — его пилот в испуге врезался в своего соседа. В следующей девятке он быстро сбил замыкающий “Юнкере” и сразу же перенес огонь на другие машины. Всего в этом бою немцы потеряли 9 Ju.87. При возвращении к переправе был поврежден “Фоккерами” и “Як” Ворожейкина — летчику пришлось сажать его на одно колесо.

“Сила истребителя в огне и маневре, иначе говоря, в атаке. Главное же — огонь, ему подчинен маневр. Как бы хорошо летчик не владел самолетом, если он не научился метко стрелять, он не истребитель. Стрельба — заключительный аккорд любой атаки, ее венец. В этот момент летчик должен замереть и сосредоточиться только на прицеливании”.

А. Ворожейкин, 728-й ИАП

3 ноября 1943 года Ворожейкин снова схватился в воздухе с немецким асом. В течение 2—3 минут боя никто не мог одержать верх, а когда советский пилот попытался нажать на гашетку оружия, враг увернулся и бросил свой FW.190 в отвесное пикирование, надеясь таким образом стряхнуть с хвоста более легкий “Я к”. На предельно допустимой скорости Ворожейкин продолжил преследование:

“Фашист, пытаясь скрыться от меня, резко, штопором, поворачивается в противоположную сторону и уменьшает угол пикирования. Чтобы не потерять “Фоккера”, я повторяю за ним маневр. “Як”, сжатый воздухом, поворачивается с трудом. На моем самолете открытая кабина. Для улучшения обзора я снял среднюю часть фонаря, поэтому упругие струи воздуха, хлестнув мне в лицо, сорвали очки. Глаза застилает мутная пелена. Противника уже не вижу. Обхитрил ? Вырвался ? Нет!”

Немецкий истребитель все еще находился ниже, а высота быстро уменьшалась. Схватив ручку управления обеими руками и уперевшись ногами в педали, Ворожейкин начал выход из пикирования. Огромная перегрузка навалилась на пилота — дышать было почти невозможно. Наконец "Як" медленно поднял нос и пролетел над самыми верхушками деревьев. Взрыв позади завершил карьеру эксперта Люфтваффе — FW.190, имевший большую массу, врезался в землю. Возвратившийся на аэродром Як-7Б был настолько деформирован, что пришлось отправить его на слом.

В начале 1944 года полк был оснащен новыми истребителями Як-9, и очередной жертвой Ворожейкина стал опять “Фокке-Вульф-190”. В марте он сбил разведывательный биплан Хеншель Hs.123, после чего посадил подбитый истребитель на вражеской территории. Друзья не оставили товарища в беде: присланный ими У-2 приземлился на небольшой площадке, подобрал Ворожейкина и переправил его обратно в часть.

В июле 1944 года Ворожейкин был назначен командиром 32-го ИАП, а затем переведен на должность старшего инспектора ВВС. Последнюю победу он одержал в апреле 1945 года, подбив в паре с майором Трещевым реактивный Арадо Аг234. Обстрелянный самолет Люфтваффе скрылся в дыму, падения его никто не видел, и поэтому эта победа не была официально засчитана. За время боевых действий Ворожейкин совершил более 400 вылетов и лично сбил 52 машины противника. [377]

КОЖЕДУБ ИВАН НИКИТОВИЧ. Самый результативный пилот истребительной авиации СССР, мастер наступательного поединка, Иван Кожедуб выполнил в течение Великой Отечественной войны 330 боевых вылетов, провел 120 воздушных боев и сбил 62 вражеских самолета. Автоматизм его движений в бою был отработан до предела — отличный снайпер, он поражал цель из любых положений самолета. Следует добавить, что Кожедуб ни разу не был сбит сам, хотя и неоднократно приводил поврежденный истребитель на аэродром.

Выходец из бедной крестьянской семьи, имевшей пятеро детей, прославленный летчик родился в 1920 году в деревне Ображеевка Сумского уезда. В 1938 году он поступил в аэроклуб, а через год был принят в Чугуевское авиационное училище, после окончания которого был оставлен в должности инструктора. Поэтому он не попал на фронт сразу после начала войны, а был эвакуирован вместе с заведением в Среднюю Азию. Лишь в конце 1942 года, когда советская авиация понесла тяжелые потери в Сталинградском сражении и нуждалась в пополнении, Кожедуб, после многочисленных просьб и рапортов, был направлен в 240-й ИАП, которым командовал ветеран Испании майор И. Солдатенко. В декабре летчики приступили к полетам на истребителе Ла-5, а через два месяца полк был переброшен для ведения военных действий на Юго-Западное направление.

Начало карьеры Кожедуба было не слишком удачным. При распределении боевой техники ему достался более тяжелый пятибачный Ла-5 первых серий. 26 марта 1943 года он впервые вылетел на боевое задание, но во время атаки на пару Bf.110 его внезапно обстреляли сзади Мессершмитты Bf.109. Вражеский снаряд угодил в бронеспинку кресла пилота, затем Кожедуб попал в зону огня своей же зенитной артиллерии. “Лавочкин” схлопотал еще два снаряда и после посадки был надолго отправлен в ремонт.

Первую победу Кожедуб одержал только во время 40-го боевого вылета, сбив 6 июля над Курской дугой немецкий бомбардировщик Ju.87. С этого момента его успехи в боях стали стабильными. На следующий день он сбил еще один “лаптежник”, а 9 июля уничтожил два Bf.109, приняв под свое командование эскадрилью.

В сентябре 1942 года на счету Кожедуба было уже 8 сбитых вражеских самолетов, когда над Днепром разгорелся новый этап ожесточенных воздушных сражений. 30 сентября, прикрывая переправы через реку, он, по стечению обстоятельств, остался без товарищей и вынужден был в одиночку отражать налет 18 Ju.87. Бомбардировщики Люфтваффе приступили к пикированию, а некоторые из них даже успели сбросить бомбы. Атаковав самолеты с высоты 3500 м, Кожедуб ворвался в боевые порядки противника и неожиданными и резкими маневрами поверг врага в смятение. “Юнкерсы” прекратили бомбежку и встали в оборонительный круг. Хотя в баках истребителя оставалось мало топлива, советский летчик предпринял еще одну атаку и расстрелял снизу в упор одну из вражеских машин. Вид падающего в пламени Ju.87 произвел надлежащее впечатление, и остальные бомбардировщики поспешно покинули поле боя.

Октябрь стал чрезвычайно напряженным месяцем для Кожедуба. В одной из схваток он так низко вышел из атаки над пылающим “Юнкерсом”, что был подожжен сам очередью бортового стрелка немецкого самолета. Только крутое пикирование почти до самой земли помогло сбить пламя с крыла Ла-5. Участились встречи с “охотниками” Люфтваффе, целью которых была дезорганизация советских групп истребителей, отвлечение их из района прикрытия и уничтожение ведущих. Нападали они также на одиночные и подбитые самолеты. Первая схватка над Днепром на встречных курсах с немецкими асами оставила неприятный осадок в памяти Кожедуба. В лобовой атаке он не успел вовремя открыть огонь, и вражеские снаряды прошли лишь в нескольких сантиметрах выше его головы, разбив рацию и перебив тягу руля поворота истребителя. На следующий день удача была на стороне Кожедуба — длинной очередью он сумел прошить ведущего пары “Мессершмиттов”, пытавшихся сбить отставший от своего строя Як-7Б.

15 октября четверка Ла-5, возглавляемая Кожедубом, вновь вылетела на прикрытие наземных войск Несмотря на то, что все летчики были настороже, два Bf.109 все же смогли подловить “Лавочкины” во время разворота и внезапной атакой в лоб со стороны солнца сразу подбили два самолета. Затем, пользуясь преимуществом в высоте, они взяли “в клещи” истребитель Кожедуба, стреляя навскидку из перевернутого положения. Попытки сбросить противника с хвоста не дали результатов, и в конце концов Кожедуб решился на довольно необычный маневр — бросив Ла-5 в крутой вираж, он одновременно выполнил полубочку. Вражеские истребители проскочили вперед, но тут же сделали горку и легко ушли из-под обстрела потерявшего скорость “Лавочкина”. В бессилии Кожедубу оставалось только погрозить им вслед кулаком...

В ноябре 240-й ИАП, длительное время участвовавший в напряженных воздушных боях, был отведен в ближайший тыл на отдых. Полученное время летчики использовали для летных тренировок, изучения особенностей вертикальных маневров и многоярусных боевых порядков истребителей. Все новшества Кожедуб заносил в свой блокнот, вычерчивая на бумаге различные тактические схемы. К этому моменту на его счету находилось 26 сбитых самолетов противника.

В начале 1944 года полк вновь включился в военные действия, поддерживая наступление советских войск на правобережной Украине. В марте части Красной Армии форсировали Южный Буг. Переправы и плацдармы опять нуждались в прикрытии истребительной авиацией, но немцы, отступая, в первую очередь выводили из строя аэродромы, а полевые площадки были плохо пригодны для базирования самолетов по причине весенней распутицы. Поэтому истребители не могли расположиться ближе к линии фронта и действовали на самом пределе своего летного радиуса. В лучшем положении находились подразделения Люфтваффе — бомбардировщики Ju.87 в такой ситуации летали практически безнаказанно, без прикрытия, в случае опасности выстраиваясь в оборонительный круг на малой высоте. В эти дни Кожедуб большое внимание уделял разработке тактики воздушного боя на низких высотах в условиях низкой облачности и серой, однородной местности без каких-либо видимых ориентиров. Позднее он писал:

“Когда нам удавалось встретиться с “Юнкерсами”, они становились в оборонительный круг, прижимались к земле. Отбивая атаки — причем не только стрелки, но и летчики стреляли из пушек, — постепенно оттягивались и уходили в район расположения своих зенитных батарей. Наблюдая за облаками, стелившимися над землей, я вспоминал бои, проведенные на малых высотах, и анализировал тактику действий истребителей, чтобы применить нужные приемы в условиях новой обстановки и борьбы с “Юнкерсами”. Я пришел к выводу, что разбить оборонительный круг можно внезапной атакой и надо сбить хотя бы один самолет — тогда образовывалась брешь. Проскакивая по прямой с небольшими отворотами, надо развернуться и стремительно атаковать с другого направления, атаки производить попарно. Опыт, уже приобретенный мной, позволял прийти к этому выводу”.

14 марта шестерка Ла-5 240-го ИАП вылетела к переправам на расстояние, предельное для этого типа истребителей. С бреющего полета они атаковали над лесом девятку Ju.87 — в лобовой атаке снизу Кожедуб сразу сбил один бомбардировщик. Разогнав первую группу немецких машин, советские летчики напали на следующую девятку. Снова загорелся очередной “Юнкере” — остальные, поспешно сбросив бомбы, ушли назад. Был подбит и один из “Лавочкиных”. Лейтенант П. Брызгалов направился к ближайшему, брошенному фашистами аэродрому. Однако при посадке его самолет скапотировал, перевернулся “на спину” и зажал пилота в кабине. В сложившихся обстоятельствах Кожедуб приказал садиться еще двум летчикам, и сам показал пример, приземлившись на “живот” в жидкую грязь. Общими усилиями сослуживцы освободили своего товарища из нелепого положения.

В мае 1944 года уже известному пилоту, одержавшему 38 воздушных побед, был вручен именной истребитель Ла-5ФН в дар от колхозника Василия Конева. В течение недели Кожедуб уничтожил на нем 7 вражеских самолетов, включая 4 FW.190. В конце июня советский ас, представленный к второй Золотой Звезде, был переведен заместителем командира в знаменитый 176-й ГИАП “свободных охотников”. Освоив новый истребитель Ла-7, Кожедуб сбил еще 17 машин противника, в том числе реактивный самолет Ме262.

19 февраля 1945 года, поднявшись в воздух в паре с Д. Титаренко, Кожедуб обнаружил на высоте 3500 м неизвестную машину, летящую на предельной для “Лавочкина” скорости. Двум Ла-7 удалось незаметно приблизиться к врагу сзади, и далее Кожедуб так описывает этот поединок:

“...что такое? В него летят трассы: ясно — мой напарник все-таки поторопился! Про себя нещадно ругаю Старика; уверен, что план моих действий непоправимо нарушен. Но его трассы нежданно-негаданно мне помогли: немецкий самолет стал разворачиваться влево, в мою [382] сторону. Дистанция резко сократилась, и я сблизился с врагом. С невольным волнением открываю огонь. И реактивный самолет, разваливаясь на части, падает”.

Довелось прославленному советскому летчику принять участие и в еще одной войне. В 1951 году 326-я истребительная авиадивизия полковника Кожедуба отражала налеты на Северную Корею, на этот раз американских летчиков. Строгий приказ командования запретил комдиву вступать в бой лично, и никаких побед он в этот период больше не одержал.